ВАЛЕРИЙ ГЕРГИЕВ: «РЕЖИМ, ПРИБЛИЖАЮЩИЙСЯ К БЕЗУМИЮ…»
Нора Потапова. Валерий Абисалович, в «Петербургском театральном журнале» Вы открываете цикл бесед с оперными «звездами». Каким главным качеством, помимо таланта, должен, по-вашему, обладать человек искусства, чтобы подняться до звездного уровня?
Валерий Гергиев. Звезда — это художественная личность, способная светить, греть, служа чему-то значительному, исключительному, захватывая воображение людей. Но есть не просто звезды, а «мега-стар» — звезды на всю вселенную. Я отношу к таким Евгения Мравинского, хотя внешне он совсем не походил на звезду, или Пласидо Доминго, человеку и артиста, красивого по всем статьям, или замечательного музыканта Юрия Башмета — будучи альтистом, очень непросто стать звездой. Звезды, взявшись за что-то в искусстве, в силах довести это до совершенства, включив достижение собственной творческой биографии в ряд выдающихся явлений мировой культуры. И при этом никогда не позволят себе сказать: «Все, я достиг совершенства, стремиться более не к чему». В тот миг, когда это произойдет, звездный свет начнет меркнуть.
Меня часто спрашивают: как я оцениваю наших певцов, есть ли среди них звезды?
У нас есть пять-шесть певцов потенциально мирового масштаба. Но если только наши молодые и сравнительно молодые сегодня решат, что уже стали большими певцами, — им не достичь даже хорошего среднего уровня. Самое главное, чтобы потенциальные звезды поняли: многообещающее начало — еще не гарантия счастливой судьбы.
Я многого жду от наших молодых певцов, постараюсь каждому предоставить свой шанс, но буду требовательным до конца.
Н. П. За два последних года Кировский, ныне Мариинский театр достиг уровня, при котором можно говорить о вхождении его в мировую театральную систему. Однако теперь встала еще более сложная задача — не просто удерживать уровень, но и шагать дальше.
Какова в связи с этим художественная программа театра?
В. Г. Прежде всего — это создание репертуара, при котором можно использовать все творческое богатство коллектива.
А коллектив в своем роде уникальный. Мало где в мире в крупных театрах есть еще постоянные труппы. Я все-таки стремлюсь сохранить основы этого принципа, хотя мы стали совмещать его с приглашением на определенные партии певцов из других театров.
В последнее время пришлось снять ряд классических спектаклей из-за их музыкальной и сценической ветхости. Мы долго тянули с «Травиатой», но как-то прихожу в театр и слышу: вчера в зале свистели. Значит, и у нашего зрителя растет требовательность! Сняли «Травиату», сняли «Аиду». Ведь если сегодня на них заглянут специалисты, которые приходят к нам на Прокофьева, это раз и навсегда перечеркнет их впечатление от театра. Строго говоря, 70 процентов репертуара надо снимать. Но сразу этого сделать нельзя, наша задача — в течение трех- четырех лет вытеснить новыми постановками дежурный загрязненный репертуар.
Прежде всего, крепким должен быть русский блок: Мусоргский, Чайковский, Прокофьев. Восстановили «Князя Игоря» Бородина, успешно свозили его сейчас в Италию, хотя спектакль безнадежно старомоден. Но он так старомоден, что это уже даже не раздражает…
Приближается час Римского-Корсакова. В ближайшее время с режиссером Александром Тителем и художником Юрием Устиновым будем заниматься «Садко», потом «Царской невестой». Не исключена и такая сложная опера, как «Сказание о граде Китеже». О «Царской невесте» уже давно идут переговоры, чтобы снять ее на видео. Опера, которая ставится теперь уже как минимум за десять миллионов и не продается для съемок видео (или не записывается аудио) — это в наших условиях самоубийство. В недалеком будущем в репертуаре должно быть четыре-пять названий Чайковского — возможно, к существующим прибавятся «Чародейка» и «Иоланта». Грядет и новый «Руслан» Глинки.
Из западного репертуара — «Дон Карлос» Верди, который уже исполнен концертно и ставится совместно с Генуэзским театром (в Италии премьера уже состоялась, в октябре — у нас). На предстоящий сезон намечена «Волшебная флейта» Моцарта с немецкой постановочной группой, «Тоска» Пуччини. Нам необходимо иметь и новую «Аиду», и «Лоэнгрина», но не обязательно будем делать их сами, можно взять постановки в крупных театрах мира на год, на два, как мы уже практикуем и как давно принято на Западе. Творческая программа — это, конечно, и гастроли, которые создают нам репутацию на Западе, служат поводом для новых контактов, интересных творческих связей с фирмами, театрами, отдельными выдающимися личностями. Наш гастрольный сезон начался десятью спектаклями «Князя Игоря» в Палермо. Затем произошло значительное событие — мировая презентация Мариинского театра города Санкт-Петербурга по поводу возвращения городу и театру их исторических названий. Торжественный концерт оперы и балета под названием «С возвращением, Санкт- Петербург!» состоялся в лондонском театре Ковент Гарден, с которым у нас давнишние художественные и деловые связи, в присутствии творческой, аристократической элиты и принцессы Дианы. Би-Би-Си транслировала этот концерт по Евровидению.
В. Гергиев. Фото Ю. Белинского
Впервые гастроли в Финляндии, Германии, Израиле, Испании, снова в Италии и, наконец, первые в истории Мариинской оперы выступления в Метрополитен опера в США, совместно с Мариинским балетом. Из оперных спектаклей там пройдут «Борис Годунов» в режиссуре Тарковского, «Пиковая дама» в постановке Темирканова, «Огненный ангел» Фримана: Мусоргский, Чайковский, Прокофьев…
Гастроли за границей вообще, а эти особенно — далеко не прогулка. Это бремя ответственности, тяжелый изнурительный труд, режим, приближающийся к безумию. В Мет в один из дней у нас будут две «Пиковые дамы». Вот и задумаешься: кому петь? При нашем богатом сегодня выборе исполнителей — кому предоставить честь демонстрировать эталонное исполнение величайших русских опер? Требования к певцам у нас резко повышаются, но не стану утверждать, что все на том уровне, какого от нас ждут.
Н. П. Валерий Абисалович, как складывайся отношения с театром у певцов, заключивших длительные контракты за рубежом?
В. Г. Я иду на разумный компромисс, способный принести пользу и театру, и певцам. Ни один из наших артистов, поющих за границей, за исключением Марусина, который перешел на контракт, из театра не увольнялся. Все, в том числе и Чернов, на Западе считаются артистами Мариинского театра. Но я полагаю: если люди все свое время проводят на Западе и ничего не отдают родному театру, тогда уж не надо иметь с ним ничего общего.
Но пока что все приезжают сюда и поют на нашей сцене. Идет наращивание художественного качества театра, а качество всегда притягивает как уехавших, так и никогда не певших здесь. Происходит естественное вовлечение незаурядных творческих сил в орбиту Мариинского театра. Сейчас, когда шли записи видео и аудио «Пиковой дамы» японской компанией «Эн-Эйч-Кей» и голландским «Филипс Классике», в нашу работу включились прекрасное сопрано Мария Гулегина, которая успешно выступает на Западе, и знаменитая Ирина Архипова.
В то же время идет органичное включение наших лучших певцов в мировой оперный процесс. Чернов поет в Метрополитен опера, Лейферкус в Ковент Гарден, в Европе выступают Марусин, Шевченко и Стеблянко, и не только они. Бородиной предлагают несколько больших контрактов, специально для нее в Ковент Гарден могут поставить Итальянку в Алжире" Россини, чего мы сейчас сделать не в силах. Но, думаю, возможен для нее «Самсон и Далила» здесь и за рубежом, вероятно, с Доминго. А Любаша в нашей «Царской невесте» даст возможность Бородиной развить свое драматическое дарование.
В Мет на гастролях с нами выступят все наши лучшие солисты, в том числе те, что нынче работают за рубежом. У меня есть с ними твердая договоренность.
Н. П. Как Вы относитесь к тому, что перед американскими гастролями Мариинского театра в Америку нагрянул бывший Малый оперный, ныне театр им. Мусоргского, в рекламе для США именуемый «легендарной С.- Петербургской национальной оперой», и выступил там со сходным репертуаром?
В. Г. В глазах мировой общественности это выглядит как очередной советский цирк. Очень похоже на все то, что вообще происходит у нас в стране — не умеем цивилизованно жить. Существуем бестолково, без элементарных правил и приличий. Еще два года назад Малому театру было известно, куда, когда и с какой программой едет Кировский-Мариинский. Обскакивать крупный театр, пролезать вперед — ситуация сомнительная… Я никогда не выступал против этого театра (Мариинский несравнимо сильнее — это объективная данность) и поддерживал Малый музыкантами, певцами, даже с ощутимыми потерями для нас самих. Но на сей раз не допускаю для наших артистов ни единого совмещения выступлений в Нью-Йорке с тем и с другим театрами. Мы все едем в США и предлагаем наше искусство в расчете на серьезную коммерческую поддержку. Это ни для кого не тайна.
В. Гергиев. Фото В. Григоровича
А когда это делают два театра из одного города России, в одном и том же американском городе, поочередно, с одними и теми же оперными названиями да еще с одними и теми же певцами…
Тут уж американцы начинают кто негодовать, кто смеяться, кто удивляться, а кто и восклицать: с этими русскими вообще нельзя иметь дело!
Н. П. Говоря о творческих проблемах, Вы поневоле касаетесь материальной стороны дела. Это означает, что маэстро приходится решать и финансовые проблемы?
В. Г. Очень не хочется думать и говорить о рублях, долларах, о том, как их добыть, чем платить артистам, во что одевать спектакли… Но театр — это не только творчество. И я не имею права стоять в стороне ни от чего.
Но министерская годовая дотация театру до сих пор не определена, выдается по частям и нерегулярно, так что планирование на ее основе невозможно. Да и нищенская она — цены на все постановочные материалы возросли более чем в 10 раз! И если сегодня мы не будем «крутиться», наша творческая жизнь просто остановится. Где еще в мире крупнейший оперный театр сам себя кормит, одевает, ремонтирует? Необходимы городские, спонсорские, частные, наконец, вложения. А пока собственные заработки — это гастроли, записи. Но цены астрономически растут. Один спектакль балета «Коппелия», выпущенный в марте, стоил уже больше, чем все четыре прокофьевские премьеры. Далеко не всегда удобны совместные постановки: нам нравится один стиль, Ковент Гарден или Ля Финиче — другой. Вопрос в том, кто дает деньги.
А нужна ли такая форма сотворчества? Отвечаю определенно: нужна! У нас сейчас нет денег! И если существует активная заинтересованность Запада, ею нужно воспользоваться. Только что закончили видеозапись «Хованщины» и «Пиковой дамы» с японской компанией «Эн-Эйч-Кей». «Филипс Классике» записал с нами «Пиковую даму» аудио. На вырученные деньги театр сможет безбедно жить несколько месяцев.
Наш сегодняшний потенциал, наш сегодняшний уровень, как магнит, притягивает деловых и творческих людей из-за рубежа. Именно это вызвало к жизни совместные работы Мариинки с Ковент Гнрден. с другими театрами.
Н. П. Мариинскому театру и Вам лично блистательно удалась акция приглашения в Петербург Пласидо Доминго. Как Вы сами оцениваете значение этого события?
B. Г. Мне кажется, пресса не поняла всей его значимости и не уделила того внимания, которого это заслуживало. Приезд Доминго к нам — событие принципиальное, из тех, что создают репутацию и театру, и городу.
Доминго — потрясающий артист и человек, в нем целый комплекс дарований — сценических, музыкальных, вокальных, человеческих. Он красив не только внешне — его душевной щедрости хватает на очень многое.
Дирижирует В. Гергиев. Мариинский театр. Фото Ю. Белинского
Петербург произвел на Доминго необычайное впечатление. Но, конечно, главное — это театр. У него есть желание еще приехать, чтобы сотрудничать с нами. Я надеюсь, наша труппа сможет подготовить «Самсона и Далилу» Сен-Санса, где бы выступили Доминго и Бородина, с которой певец хочет работать. Подумываем общими усилиями, нашими и западными, сделать «Силу судьбы» с участием Доминго — ведь эту оперу Верди написал для Мариинского театра…
Пласидо действительно ехал сюда побуждаемый сделать здесь что-то прекрасное, спеть свою любимую партию на нашей сцене, увидеть наш театр, встретиться с конкретными людьми, которых он узнал в Испании на гастролях — наших солистов, оркестр, хор. Ему очень полюбилась наша энергия…
Н. П. Вы обладаете фантастической работоспособностью. Это знают и здесь, и за рубежом. Откуда Вы черпаете физические силы и энергию духа?
В. Г. Моя работоспособность — результат осознания чудовищной разницы между западным принципом — мало разговоров, много дела, и нашим — много разговоров, мало дела. Эту разницу необходимо было ликвидировать, я это понял, как только четыре года назад молча и не очень понимая, что делаю, кивнул головой на предложение руководить театром.
Ликвидировать — но как? Понукать всех и еле работать самому? Меня бы просто высмеяли. Пройдя через невообразимые перегрузки, мы все закалились. Спотыкаясь, набивая шишки, добились очень важного — принципиально нового уровня. Мне бы очень хотелось, чтобы мы трудились не в таких тяжелых условиях, чтобы наши артисты были столь же защищены, как на Западе, но поверьте мне, там работают очень много! Моя трудоспособность ничуть не является исключительной. Пускай и другие делают для театра как можно больше, и тогда можно будет смотреть в будущее трезво и спокойно.
Январь — май 1992 г.
В именном указателе:
"
